Артур стоит словно робот, даже кажется не дышит и прожигает яростным взглядом.

— В какой момент гонка за тобой стала манией, я не отвечу. И не смотри так… — взглядом даю понять, что его злым выражением лица меня не проймешь, я жила с этим пять лет: — У меня иммунитет.

— Ты больная… — Абрамов сидит на диване с отсутствующим видом.

Муж, наконец, отбрасывает руку, так что меня даже ведет. Делает шаг назад, надо сказать, тотальный самоконтроль мужчины сейчас работает на износ.

— Как и ты, мой хороший. Не ты ли предложил пять лет назад получить обеим сторонам выгоду?! — ехидная улыбка летит в Кирилла.

— Заткнулись оба! — звериный рык раздается на весь кабинет.

Абрамов качает головой, очевидно, я чего-то не знаю, потому что он выглядит крайне расстроенным. Не думаю, что даже эта новость сломала бы этого мерзавца.

Ризанов отходит к столу, опираясь на него и чуть наклоняясь. Пиджак натягивается так будто сейчас лопнет, а спустя секунду раздается жуткий грохот перевернувшегося стола. Взвизгиваю, не ожидая подобных выкрутасов.

Поворачивается, играя желваками, и с какой-то отрешенной холодной пустотой в глазах.

— А теперь поговорим о последствиях…

— О чем ты? — хмурюсь, снова посылая взгляд в Абрамова, но тот лишь смиренно качает головой.

— Вас отвезут в СИЗО прямо отсюда, иски уже готовы. У вас есть десять минут, чтобы найти себе защиту. — округляю глаза, тогда как он делает паузу, а потом с чужой расчетливой улыбкой добавляет: — В качестве бонуса определить вас в одну камеру?

Глава 35

Артур

Мрак. Тотальный мрак. Снаружи и внутри.

Сколько часов сижу в полной темноте не представляю. По кабинету раскидана мебель, стаканы, техника.

Все разгромлено и переломано. Как и я. Плата за то, что убил своего ребенка, а полюбил чужого.

Рядом стоит закупоренная бутылка виски, как напоминание того, что сделал тогда.

Это ж надо было так… А главное ради чего? Ни хрена ведь ни один не получил…

Эта слепая ярость — она убивает. Ты ничего не можешь сделать. И ничего не чувствуешь, когда позволяешь ей выйти.

Телефон с разбитым экраном лежит рядом и какое количество раз я набрал на нем ее новые цифры хрен его знает. Сдерживаю себя, как могу.

Да только на кой черт ей информация? Потоптаться на израненном сердце?!

Я еще не совсем слетел с катушек, хотя…

Мия. Прости, малышка.

Понятно, что Панкратова надолго не задержится, были бы бабки приколочены, то на пару бы полысели с Абрамовым и примерили серый цвет. А так…отпустят.

Но дальше, она еще увидит на что я способен. Статус, деньги и любовь… Получишь все это.

Те ушлепки, кто помогал Абрамову уже найдены и, Макс там здорово пообщался, живого места не оставил.

Осталось совсем немного. А потом, а потом… ничего.

Сука! Такое опустошение как будто душу вынули на хрен. Скрутили сорок раз и засунули обратно.

Не изменял. Я ей не изменял.

Будто это то, что мозг подкидывал все эти годы. Только на все эти мелочи не смотрел, как, блядь, под наркотой какой-то был.

Поверил. Я поверил им.

И это, сука, страшнее.

Мысли хаосом скачут от одного к другому, и нет желания сказать себе, чтобы собрался.

— Босс. — слышу, как Макс стучится в дверь кабинета.

— Тут.

Вяло отзываюсь. Полоска света от коридора на пару секунд освещает помещение. Лица не вижу, но уверен о нервном срыве он наслышан.

— Домой? — задает вопрос несмело. — Как там голубки? — глухо звучит вопрос. — Ваша…ж… Женщина верещала как потерпевшая, а этот мерзавец делает все, что показывает смирение со своей участью. — Скажешь Багрову, что для Абрамова максимальная мера пресечения. На меньшее, я не согласен, хоть погрязну в судах. — Принято. А что с… — За клевету максимум полгода, еще нужно доказать, что это опорочило честь человека, — сколько всего уже передумал и не скажу: — Но Веронику втягивать я не буду, поэтому административка скорее всего и штраф. — рассуждаю вполголоса.

Можно, конечно, притянуть за уши сговор. Однако, есть одна маленькая и очень смышленая девчушка, ради которой мои зверские аппетиты придется поубавить.

— А дальше? — Дальше…вернем ее туда, откуда взяли. — задумчиво отвечаю: — С некими оговорками. Захочет получать деньги, даже и не на моего ребенка, примет условия. А мы будем тщательно следить за их исполнением. Полагаю, ей понравится ее новая работа. — ухмыляясь отсутствующей улыбкой. — Понял. Домой? — повторно задает вопрос. — Не хочу. Ты иди, не жди. — Хорошо. — мешкается чувствую: — Я это…хотел сказать, что…через неделю премьера того шоу в театре.

Киваю головой, знаю. Эта дата слишком прочно зафиксировалась в мозгах.

— Билет нужен?

Встаю с пола, желая раскрыть жалюзи и взглянуть на ночной город.

— Нет, Макс. — глухо отвечаю, делая глубокий вдох. — Но… — Свободен.

Он молча реагирует и уходит, я же прислонившись рукой к холодному стеклу смотрю в никуда, а точнее вниз. Только вижу совершенно другое.

— Артур! — крик доносится из другой комнаты, пока я на кухне пытаюсь привести омлет в потребный вид.

Все сгорело к чертовой матери, а мне так хотелось сделать ей приятное. Она выматывает себя на тренировках и репетициях, и боюсь, что скоро просто свалится.

— Артур! Где мои пуанты?! — громкий нервный голос под шум падающих предметов. — Я не видел, Ник. — надеюсь, что запах гари она не чувствует. — Куда я их…

Голос девушки вдруг оказазывается так близко, что обернувшись в фартуке на голый торс и спортивных брюках вижу ее нахмуренные бровки. А потом, как в замедленной съемке довольный взгляд, полный горячей любви, что сносит с ног.

— Это так мило! — улыбается, шагая ко мне с раскинутыми руками.

Сковорода сама собой оказывается на столешнице, как только коварные пальчики девушки начинают гладить затылок.

— Я приготовил завтрак… — сжимаю ее в объятиях: — Хотелось мне сказать. — Я съем. — говорит она, с теплом смотря в глаза: — Ты не опаздываешь?

Через секунду спохватившись, отстраняется. Но нет. Горелый омлет уезжает еще дальше, а я одним плавным движением усаживаю эту пушинку на столешницу.

— Плевать, когда ты вот так смотришь. — целуя шею, шепот в ухо. — Артур…мы опоздаем… — растекаясь патокой шепчет в ответ. — Без тебя не начнут.

Уверенно глажу идеальную шелковую кожу под кофтой, лаская шею и переходя к губам. Глубокий поцелуй, который с каждой секундой набирает обороты и выводит возбуждение на такие высоты, что я готов буквально ее съесть.

— Хочу тебя. — шепот между поцелуем, оттягивая ее нижнюю губу.

Одно движение и ее юбка на талии. Секунда, и